Неточные совпадения
Татьяна верила преданьям
Простонародной старины,
И снам, и карточным гаданьям,
И предсказаниям луны.
Ее тревожили
приметы;
Таинственно ей все предметы
Провозглашали что-нибудь,
Предчувствия теснили
грудь.
Жеманный кот,
на печке сидя,
Мурлыча, лапкой рыльце мыл:
То несомненный знак ей был,
Что едут гости. Вдруг увидя
Младой двурогий лик луны
На небе с левой стороны...
Она была очень набожна и чувствительна, верила во всевозможные
приметы, гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, в домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четверговую соль, в скорый конец света; верила, что если в светлое воскресение
на всенощной не погаснут свечи, то гречиха хорошо уродится, и что гриб больше не растет, если его человеческий глаз увидит; верила, что черт любит быть там, где вода, и что у каждого жида
на груди кровавое пятнышко; боялась мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома, холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей и черных кошек и почитала сверчков и собак нечистыми животными; не ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов, потому что взрезанный арбуз напоминает голову Иоанна Предтечи; [Иоанн Предтеча — по преданию, предшественник и провозвестник Иисуса Христа.
Самгин зашел к ней, чтоб передать письмо и посылку Марины.
Приняв письмо, девица поцеловала его, и все время, пока Самгин сидел, она держала письмо
на груди, прижав его ладонью против сердца.
Лидия села в кресло, закинув ногу
на ногу, сложив руки
на груди, и как-то неловко тотчас же начала рассказывать о поездке по Волге, Кавказу, по морю из Батума в Крым. Говорила она, как будто торопясь дать отчет о своих впечатлениях или вспоминая прочитанное ею неинтересное описание пароходов, городов, дорог. И лишь изредка вставляла несколько слов, которые Клим
принимал как ее слова.
Околоточный строго взглянул и
на Нехлюдова, но ничего не сказал. Когда же дворник принес в кружке воду, он велел городовому предложить арестанту. Городовой поднял завалившуюся голову и попытался влить воду в рот, но арестант не
принимал ее; вода выливалась по бороде, моча
на груди куртку и посконную пыльную рубаху.
— «Рост два аршина пять вершков» — кажется, так; «лицо чистое» — так; «глаза голубые, волосы
на голове белокурые, усы и бороду бреет, нос и рот обыкновенные; особая
примета:
на груди возле левого соска родимое пятно величиною с гривенник»… Конька! возьми свечу! посмотри!
Но я с удивлением
принимал ее ласки; я еще более удивился, заметив, что голова и руки мои были чем-то обвязаны, что у меня болит
грудь, затылок и икры
на ногах.
Ведь ты только мешаешь ей и тревожишь ее, а пособить не можешь…» Но с гневом встречала такие речи моя мать и отвечала, что покуда искра жизни тлеется во мне, она не перестанет делать все что может для моего спасенья, — и снова клала меня, бесчувственного, в крепительную ванну, вливала в рот рейнвейну или бульону, целые часы растирала мне
грудь и спину голыми руками, а если и это не помогало, то наполняла легкие мои своим дыханьем — и я, после глубокого вздоха, начинал дышать сильнее, как будто просыпался к жизни, получал сознание, начинал
принимать пищу и говорить, и даже поправлялся
на некоторое время.
На другой,
на третий день то же. Наконец однажды он вошел. Мать
приняла его радушно, с упреками за отсутствие, побранила, что не трет
грудь оподельдоком; Наденька — покойно, граф — вежливо. Разговор не вязался.
И какие лица увидел он тут!
На улице как будто этакие и не встречаются и не выходят
на божий свет: тут, кажется, они родились, выросли, срослись с своими местами, тут и умрут. Поглядел Адуев пристально
на начальника отделения: точно Юпитер-громовержец; откроет рот — и бежит Меркурий с медной бляхой
на груди; протянет руку с бумагой — и десять рук тянутся
принять ее.
Принимала такая же добродушная, как и он, жена его в бархатном пюсовом платье, в брильянтовой фероньерке
на голове и с открытыми старыми, пухлыми, белыми плечами и
грудью, как портреты Елизаветы Петровны.
С безжизненным взглядом, с выпяченною
грудью и перетянутым и выступающим из-за перетяжки и сверху и снизу животом, он вышел к ожидавшим, и, чувствуя, что все взгляды с трепетным подобострастием обращены
на него, он
принял еще более торжественный вид. Встречаясь глазами с знакомыми лицами, он, вспоминая кто — кто, останавливался и говорил иногда по-русски, иногда по-французски несколько слов и, пронизывая их холодным, безжизненным взглядом, слушал, что ему говорили.
Поодаль от стола, не
принимая пищи, сидел жандармский генерал с непроницаемым, но унылым видом, как будто тяготясь надоевшей ему формальностью. Со всех сторон двигались и шумели офицеры в своих красивых, украшенных золотом мундирах: кто, сидя за столом, допивал бутылку пива, кто, стоя у буфета, разжевывал закусочный пирожок, отряхивал крошки, упавшие
на грудь мундира, и самоуверенным жестом кидал монету, кто, подрагивая
на каждой ноге, прогуливался перед вагонами нашего поезда, заглядывая
на женские лица.
Она
приняла руки, взглянула
на него и упала к нему
на грудь.
На третий, рано поутру, Алексей Степаныч, дожидался своей невесты в гостиной; тихо отворилась дверь, и явилась Софья Николавна прекраснее, очаровательнее, чем когда-нибудь, с легкой улыбкою и с выражением в глазах такого нежного чувства, что, взглянув
на нее и увидя ласково протянутую руку, Алексей Степаныч от избытка сильного чувства обезумел,
на мгновение потерял употребление языка… но вдруг опомнившись, не
принимая протянутой руки, он упал к ногам своей невесты, и поток горячего сердечного красноречия, сопровождаемый слезами, полился из его
груди.
«Тут, — писал племянник, — больной начал бредить, лицо его
приняло задумчивое выражение последних минут жизни; он велел себя приподнять и, открывши светлые глаза, хотел что-то сказать детям, но язык не повиновался. Он улыбнулся им, и седая голова его упала
на грудь. Мы схоронили его
на нашем сельском кладбище между органистом и кистером».
Играли в «барыня прислала сто рублей», в «мнения» и еще в какую-то игру, которую шепелявая Кася называла «играть в пошуду». Из гостей были: три студента-практиканта, которые все время выпячивали
грудь и
принимали пластические позы, выставив вперед ногу и заложив руку в задний карман сюртука; был техник Миллер, отличавшийся красотою, глупостью и чудесным баритоном, и, наконец, какой-то молчаливый господин в сером, не обращавший
на себя ничьего внимания.
— Он
на минуту замолк, его волосы стояли дыбом, глаза разгорались как уголья, и рука, простертая к Ольге, дрожала
на воздухе; он поставил ногу
на грудь мертвецу так крепко, что слышно было, как захрустели кости, и,
приняв торжественный вид жреца, произнес: — Свершилось первое мое желание!
Юрий спал… но вдруг, как ужаленный скорпионом, пробудился;
на него были устремлены два черные глаза и светлый кинжал!.. ад и проклятие!.. еще вчера он ненасытно лобзал эти очи, еще вчера за эту маленькую ручку он бы отдал всё свое имущество!.. в одно мгновение вырвал он у Зары смертоносное орудие и кинул далеко от себя; но турчанка не испугалась, не смутилась… она тихо отошла, сложила руки, склонила голову
на грудь, готовая
принять заслуженную казнь, готовая слушать безмолвно все упреки, все обиды… о, в ней точно кипела южная кровь!..
Прямой, высокий, вызолоченный иконостас был уставлен образами в 5 рядов, а огромные паникадила, висящие среди церкви, бросали сквозь дым ладана таинственные лучи
на блестящую резьбу и усыпанные жемчугом оклады; задняя часть храма была в глубокой темноте; одна лампада, как запоздалая звезда, не могла рассеять вокруг тяготеющие тени; у стены едва можно было различить бледное лицо старого схимника, лицо, которое вы
приняли бы за восковое, если б голова порою не наклонялась и не шевелились губы; черная мантия и клобук увеличивали его бледность и руки, сложенные
на груди крестом, подобились тем двум костям, которые обыкновенно рисуются под адамовой головой.
Притупленный вид и вообще вся фигура клоуна, с его бабочками
на спине и
на груди, не предвещали
на опытный глаз ничего хорошего; они ясно указывали режиссеру, что Эдвардс вступил в период тоски, после чего он вдруг начинал пить мертвую; и тогда уже прощай все расчеты
на клоуна — расчеты самые основательные, если
принять во внимание, что Эдвардс был в труппе первым сюжетом, первым любимцем публики, первым потешником, изобретавшим чуть ли не каждое представление что-нибудь новое, заставлявшее зрителей смеяться до упаду и хлопать до неистовства.
Старики Байцуровы
приняли на свои несчастные
груди эту семейную катастрофу неодинаково.
На лавке подле стола, покрытого скудными остатками крестьянского ужина, сидел, опустив голову
на грудь, бородатый человек, которого по одежде легко можно было
принять за купца.
(
Прим. автора.)], он изображал таким образом из своего тела живую упругую арку, между тем как Гарван, навалившись сверху
на выпяченный живот и
грудь профессора, напрягал все силы, чтобы выпрямить эту выгнувшуюся массу мускулов, опрокинуть ее, прижать к земле.
Анна Акимовна с первого же взгляда определила в нем старшего, получающего не меньше 35 рублей в месяц, строгого, крикливого, бьющего рабочих по зубам, и это видно было по его манере стоять, по той позе, какую он невольно вдруг
принял, увидев у себя в комнате даму, а главное потому, что у него были брюки навыпуск, карманы
на груди и острая, красиво подстриженная бородка.
— Павел Андреич, — сказала она, сложив
на груди руки, и ее лицо
приняло страдальческое, умоляющее выражение, с каким испуганные, плачущие дети просят, чтобы их не наказывали. — Я отлично знаю, вы мне откажете, но я всё-таки прошу. Принудьте себя, сделайте хоть раз в жизни доброе дело. Я прошу вас, уезжайте отсюда! Это единственное, что вы можете сделать для голодающих. Уезжайте, и я прощу вам всё, всё!
Они оба начали злиться и взвизгивать — но тут неслышно явилась Паша, сунула в дверь руку с зажженной лампой, — Четыхер
принял лампу, поднял ее над головой и осветил поочередно Бурмистрова
на постели, с прижатыми к
груди руками и встрепанной головой, изломанное тело Симы
на полу, а около печи Артюшку. Он стоял, положив ладони
на дуло ружья, и лицо его улыбалось кривой бессменной улыбкой.
Балясников подошел к нему один, а мы стояли отдельною толпою вокруг них; Балясников
принял величавое положение, сложил
на груди руки и молча несколько времени смотрел
на П-ва; взгляд голубых, устремленных глаз Балясникова поистине имел в себе что-то пронзительное.
Богохулитель, удержись!
Пади
на землю, плачь, молись,
Прими святую в
грудь боязнь…
Мечтанья злые — божья казнь!
Молись ему…
Таня вышла. Марья Гавриловна старалась
принять на себя строгий, сдержанный вид. Проходя мимо зеркала, заглянула в него и поправила
на груди ленточку.
Недавно рано утром меня разбудили к больному, куда-то в один из пригородов Петербурга. Ночью я долго не мог заснуть, мною овладело странное состояние: голова была тяжела и тупа, в глубине
груди что-то нервно дрожало, и как будто все нервы тела превратились в туго натянутые струны; когда вдали раздавался свисток поезда
на вокзале или трещали обои, я болезненно вздрагивал, и сердце, словно оборвавшись, вдруг начинало быстро биться.
Приняв бромистого натра, я, наконец, заснул; и вот через час меня разбудили.
— Извольте-с. Я буду говорить, — начала она, с какой-то особенною решимостью ставши пред отцом и скрестив
на груди руки. — Скажи мне, пожалуйста, папахен, для чего ты
принимаешь к себе в дом шпионов?
закусив губы,
принять в
грудь неизбежный удар, глубоко в душе переболеть своею болью и выйти из испытания с искусанными губами, но с гордым духом, — с духом, готовым
на новую скорбь, способным
на новую радость.
Но вот схватил он за складки еще одну серую шинель, повернув ее лицом к месяцу, припал ухом к
груди и, вскинув мертвеца
на спину, побежал с ним, куда считал безопаснее; но откуда ни возьмись повернул
на оставленное поле новый вражий отряд, и наскочили
на Сида уланы и замахнулись
на его ношу, но он вдруг ужом вывернулся и
принял на себя удар; упал с ног, а придя в себя, истекая кровью, опять понес барина.
Еще недавно я оттолкнул твои объятия, сказал: рано. Но сейчас говорю: обнимемся крепче, брат, теснее прижмемся друг к другу — так больно и страшно быть одному в этой жизни, когда все выходы из нее закрыты. И я еще не знаю, где больше гордости и свободы: уйти ли самому, когда захочешь, или покорно, не сопротивляясь,
принять тяжелую руку палача? Сложить руки
на груди, одну ногу слегка выставить вперед и, гордо закинув голову, спокойно ждать...
Иоле знал, что y Танасио не может быть легко
на сердце. Ведь дома y брата осталась любимая жена Милена и четверо мал мала меньше ребят, его, Иолиных, племянников и племянниц. A ведь, Бог знает, что ожидало их отряд впереди… Бог знает, сколько пройдет еще времени, пока подоспеет к ним
на помощь сербское войско. И как долго придется
принимать своей
грудью удары многочисленного врага!
Великодушная, отважная и рыцарски-смелая Россия пришла
на помощь своим союзникам, избавляя их от большей части воюющего с ними врага и
принимая на себя, своей собственной
грудью, удар, направленный было в их сторону.
Иван Ильич стоял среди закоптелой своей кухонки, скрестив
на груди руки, с презрительным лицом. Чадила коптилка. Люди во френчах и матросских бушлатах перетряхивали тюфяки, поднимали половицы, складывали в портфель бумаги и письма. Прислонившись к плите, бледный Афанасий Ханов смотрел, не
принимая участия в обыске.
Вдали увеличивалось и, уносясь по ветру, поднималось голубоватое облако дыма. Когда я понял, что это был против нас выстрел неприятеля, все, что было
на моих глазах в эту минуту, все вдруг
приняло какой-то новый величественный характер. И козлы ружей, и дым костров, и голубое небо, и зеленые лафеты, и загорелое усатое лицо Николаева — все это как будто говорило мне, что ядро, которое вылетело уже из дула и летит в это мгновение в пространстве, может быть, направлено прямо в мою
грудь.
Приехавший
на похороны брат мужа Екатерины Семеновны Похвисневой, занимавший в Москве одно из видных административных мест,
принял после похорон несчастного самоубийцы опекунство над сыном Павла Семеновича и увез его, вместе с мамкой, которая осталась при ребенке, уже отнятого от
груди, в качестве няни, в Москву.
Разрывалась
грудь странника при слушании этого рассказа; нередко утирал он кулаком слезы, катившиеся невольно, одна за другой. Он не разочаровал обитателей бедного замка насчет благополучия Антона; он не хотел
принять на душу этого греха. Напротив, старался еще более скрасить счастливую жизнь дворского лекаря
на Руси и прибавил, что он еще недавно и умер.
Восковая свеча, стоявшая
на маленьком высоком шкапчике у изголовья кровати, освещала лицо аракчеевской экономки, и это лицо, с хитрыми прекрасными глазами, казалось вылитым из светлой бронзы, и если бы не яркий румянец
на смуглых щеках, да не равномерно колыхавшаяся высокая
грудь лежавшей, ее можно было
принять за прекрасно исполненную статую.
У входа в опустошенное местечко стоял
на часах солдат из рекрут, недавно прибывший
на службу, а как фельдмаршал приехал только накануне из Пскова, то новобранец и не имел случая видеть его карлу. Долго всматривался он издали в маленькое ползущее животное,
на котором развевались павлиньи перья; наконец,
приметив галун
на шляпе, украшения
на груди и шпагу, он закричал...
—
Примите также сию безделку, знак братского союза нашего, и носите
на груди вашей всякий раз, когда посетите общество.
Вениаминова
принимала меня не в гостиной, а в кабинете. Как это смешно! Вижу: большой портрет в овальной золотой раме висит над письменным столом. Портрет очень хороший: лицо так и смотрит, как живой. Какой-то черноволосый барин, очень мрачный, с редкой бородой и глубокими глазами, сложивши руки
на груди.
— Таким образом я жила. Как часто вспоминала я о высоком доме, как часто я оплакивала отца моего ребенка. Это знают моя
грудь да подушка. Однажды от проезжих я случайно узнала, что по делу об убийстве
на заимке Толстых арестован и пошел в тюрьму Егор Никифоров. Я поняла все. Чтобы не выдать настоящего убийцу, Егор
принял на себя вину, чтобы спасти моего отца, его благодетеля, он обрекал себя
на каторгу…
С этими словами Фрица одолела вещая грусть; но вскоре,
приняв бодрый вид, он положил крестообразно руки
на повалившееся дерево, припал ухом ко пню и сделался весь слух и внимание. Минут через пятнадцать вынырнула опять из дупла пригоженькая посланница. Щеки ее горели,
грудь сильно волновалась; стоя возле нее, можно было считать биение ее сердца. За нею с трудом выполз Немой, пыхтя, как мех; он обнял дружески Фрица и погрозился пальцем
на Розу.
Владислав только это проговорил, как у постели его появился Ричард, бросился ему
на грудь и крепко обнял его. Это был молодой человек, лет 22, прапорщик гвардейского П. полка. Если б снять с его лица усики и слегка означившиеся бакенбарды, его можно было бы
принять за хорошенькую девушку, костюмированную в военный мундир. И
на этом-то птенце поляки сооружали колосальные планы!
И мальчик бросился с чувствами недетскими
на грудь названого брата. Антон
принял его в свои объятия и целовал в голову.
Там некоторые из повстанцев ворвались в дом бывшего городничего, подполковника Лисовского, который со сна, увидев вооруженных людей,
принял их за разбойников и страшно перепугался; но потом, узнав между ними знакомых помещиков, и
принимая вторжение за шуточную мистификацию, шутя потянул за висевшую
на груди довудцы цепь с каким-то жезлом, и чуть было жизнью не заплатил за свою непочтительную выходку.